И нос к носу встретился с человеком.

Они на мгновение уставились друг на друга, после чего тот открыл рот, а Кондрат с небольшого размаха воткнул ему прямо в лоб топорик. Сразу протолкнул его глубже в сторожку, оттолкнул вперёд, выдёргивая топор, и оказался в зале, где и сидело четверо человек.

Все, кроме того, что сидел к нему спиной, удивлённо подняли взгляд, разглядывая незваного гостя, который сходу воткнул топорик в макушку их товарищу, после чего пинком перевернул стол на противоположного. Оставшиеся двое вскочили, скорее испугано, чем готовые броситься на убийцу.

На улице послышался глухой шум потасовки, после чего всё стихло, будто ничего и не было. И только выглядывающий из-за занавесок Кондрат, который мерил взглядом расстояние до ближайшего здания, напоминал о случившемся. За его спиной в последний раз дёрнулось распластанное тело в луже крови с раскроенным топором черепом.

Глава 24

Кондрат, весь в крови, внимательно следил из окна за тем, что происходит снаружи, но происшествие осталось незамеченным. Значит, можно было двигаться дальше.

От сторожки до ближайших построек было что-то около двухсот метров. Внушительная дистанция по открытой местности, которая займёт плюс-минус около тридцати секунд. Это если он ещё не поскользнётся на грязи, которая покрывала весь двор. Самой большой проблемой были стрелки на крыше, до которых можно было добраться, только попав внутрь. Те, что у заборов, представляли наименьшую опасность, пока он находится на территории.

Кондрат вздохнул. Надо было решать или решаться.

Ради интереса он проверил сторожку. Здесь был шкаф для оружия, где осталось всего одно-единственное ружьё. Оно явно переживало не лучшие времена и, как говорил Вайрин, было переделано из кремнёвого в капсульное, что можно было заметить по строению. Примерно такое же он сейчас держал у себя за спиной. Ещё был мешочек, идентичный тому, что взял Кондрат с тела. В нём было три отсека для капсюлей, пороха с измерительной лопаткой и пуль вместе с кусочками какой-то ткани.

Больше ничего интересного, кроме пары кроватей, он не нашёл.

Сейчас всё продвигалось достаточно удачно. Кондрату на руку играли внезапность и безалаберность противника. Если он будет точно так же действовать, то ему, возможно, удастся вызволить Вайрина, а заодно скрутить и подонка, который за всем этим стоял. Однако между ним и целью пролегало целых двести метров. Пробежать их вряд ли удастся незамеченным, как бы ему ни хотелось.

Что делать?

Опыт и знания говорили о том, что если противник неопытен и беспечен, что Кондрат сейчас и лицезрел, то может подойти диверсия. Те, кто ни разу не сталкивались с реальной опасностью, привыкнув скучать, сразу отвлекутся, сосредоточившись на одном месте, давая ему возможность проскочить. Однако за действием последуют последствия, и едва они поймут, что к чему, ему придётся обратно уже пробиваться.

Как-то Рембо себя Кондрат никогда не считал. Что у него было? Капсульное ружьё и однозарядный пистолет, пистолет на тринадцать патронов и бронежилет, который он носил в любой непонятной и подозрительной ситуации. Топорик и нож не в счёт. А против как минимум около пятнадцати или двадцати человек. Вот будь здесь хотя бы автомат или пара сообщников…

Ещё раз мелькает мысль о стражах правопорядка, но пока он доберётся туда, пока объяснит, и это при учёте, что там не будет работать крыса, которая может обвинить его самого. Был бы с ним Вайрин, то тогда, конечно, его слова имели бы больший вес, но не сейчас, когда Кондрат один.

Но думать можно долго, а действовать надо быстро, и Кондрат вернулся к самому очевидному плану.

Он затащил тело у входа поглубже в дом, после чего ему пришлось прокрасться на улицу и затащить ещё одно тело, чтобы то не валялось у всех на виду. Едва с этим было покончено, Кондрат огляделся, подхватил пару ламп и разлил их содержимое по полу. Добавил пороха, бросил рядом одежду и всё, что могло легко вспыхнуть. После этого он взял одну из свечей и обрезал её, оставив совсем маленький пенёк. Осторожно положил в центр масла и поджёг.

Настала пора уходить.

Кондрат выглянул на улицу и, дождавшись, когда охранник на крыше отвернётся, выскочил из дома, перемахнул забор и пополз подальше от забора. Он сделал большой круг вокруг свинофермы иногда перебежками, иногда ползком и, добравшись до противоположной стороны от въезда, стал ждать.

Ночь тянулась очень долго. Снег и отсутствие движений никак не способствовали комфорту, и очень скоро Кондрат начал замерзать, чувствуя, как потихоньку зубы отщёлкивают чечётку. Но он терпеливо наблюдал за фермой. У него даже начали мелькать мысли, а не сильно много он отрезал свечи? Как скоро она должна будет вспыхнуть? А вспыхнет ли вообще? К рассвету оно хоть загорится?

И когда сомнения начали брать верх, он обратил внимание на сторожку, из окон которой полился яркий свет. Ещё минуты три-четыре, и стало очевидно, что она горит.

Со стороны фермы послышались крики, он увидел тени охранников, которые бросились к дому. Те, кто были на крышах, тоже обернулись на пожар, словно завороженные наблюдая за происходящим.

И Кондрат сорвался с места, бросившись вперёд. Он бежал, пригнувшись, в любое мгновение готовый прыгнуть в снег, но этого делать не пришлось.

Перемахнув забор, он не удержался и поскользнулся, шлёпнувшись прямо в грязь. Но быстро встал и бегом добрался до здания свинофермы. Прижавшись к стене, он замер, пытаясь выровнять дыхание. Отсюда Кондрат слышал, как люди кричали принести воды, пытаясь затушить пожар.

Пусть тушат.

Он медленно двинулся вдоль стены до угла и выглянул. Отсюда была видна сторожка, вокруг которой уже собралось человек пять. Держась тени свинофермы, Кондрат лёгким бегом направился вперёд вдоль стены, пока не обнаружил где-то на середине боковую дверь внутрь. Обычная деревянная и хлюпенькая на вид.

Кондрат попробовал её открыть без особых надежд и, убедившись, что та заперта, пробежался по ней взглядом, после чего попробовал толкнуть плечом. Та не поддалась. Быстро оглядевшись и убедившись, что всё внимание приковано к горящему дому, он сделал шаг назад, после чего ударил ногой в район замка. С хрустом дверь распахнулась, полетели щепки вырванной планки, и Кондрат сразу же шагнул внутрь с пистолетом наперевес.

Едва он оказался внутри, в нос ударил неприятный едкий запах свиного навоза. Свиньи беспокойно захрюкали, оглядываясь на чужака.

Кондрат закрыл за собой и огляделся. Это был вытянутый ангар, где по левую и правую стороны располагались загоны со свиньями. Между ними проходил коридор, с одной стороны заканчивающийся выходом, а с другой воротами в какие-то другие помещения.

Здесь была чудовищная вонь, вызывающая рвотный рефлекс, и грязь понятно какого происхождения, которая хлюпала под ногами. Такое ощущение, что за этим местом совсем не следили.

Грязновато…

Поморщившись, Кондрат вышел в коридор между загонами, окидывая свиней взглядом. Прислушался к шуму снаружи и направился в сторону ворот в конце коридора, держа пистолет наготове. Подойдя к ним, Кондрат замер, прислушиваясь. Здесь пахло мясом вперемешку с кровью.

Он осторожно толкнул одну из створок ворот, и та без особых усилий поддалась, открыв небольшую щель, позволяющую заглянуть внутрь.

В этой части находилась скотобойня. Словно чудовищная гирлянда, повсюду висели туши свиней разной степени разделки. Они покачивались на крюках, одни ещё в шкуре, другие уже разделанные до мяса и готовые к отправке. На столах лежали инструменты по разделке, головы животных, тазы с внутренними органами и даже два ружья. Весь пол был залит свиной кровью и грязью.

А потом Кондрат перевёл взгляд в угол помещения и испустил облегчённый вздох.

В углу этой скотобойни сидел привязанный к стулу избитый Вайрин. Перед ним стояли двое человек, один из которых в этот момент ударил его товарища по лицу, пока второй безмятежно наблюдал.